Друг по партии и советник по политике, соратник Никиты Белых, небезуспешно разделявший с ним и интересы к одной «политической барышне», - они оба были из одного «партийного гнезда». Как под копирку умные, дерзкие, лощеные и амбициозные, деятельные, светлые и... жуликоватые. Пока Белых руководил областью, Алексей ее успешно «зачищал» от природных богатств, которые, как ему, наверное, казалось, просто лежали под ногами.
Предъявленное ему обвинение по «Кировлесу» было далеко от истины: он действительно рубил лес, с успехом продавал и платил с того зарплату и налоги. Так что, будь суд не так политизирован, шел бы Навальный лесом, чистый от приговора. Потому что обвинять его в тотальной вырубке кировских лесов, причем его лучших, если не реликтовых участков, здесь никто не собирался.
Наверное поэтому вынесенный Навальному приговор отменили на следующее утро по причине, ранее никогда не случавшейся в кировской судебной истории. Алексея доставили из СИЗО и отпустили восвояси как незаконно арестованного, которому не дали времени на апелляцию.
Накануне приговора в радийном эфире случился спор между известными депутатом, юристом и журналистом, имеющими различные мнения о дальнейшей судьбе Навального: посадят, дадут условный срок и ничего не будет, так как возможный «проект Кремля». Кстати, депутат и юрист, проигравшие пари, все еще числятся в должниках.
Освободившись от насущного вердикта, Алексей пришел на эфир: высокий подтянутый блондин, блиставший умом и остроумием, знаниями экономики и политики. Он был горяч и азартен, улыбался одними глазами и был полон надежд на успешное продолжение карьеры. Которая поманила его в предвыборной период как открыто действующего оппозиционера, вначале осудив и мгновенно помиловав. А потом бросила как надоевшую игрушку.
Он не смирился, наверное решив наказать или отмстить тем, кто его бросил. С экранов и бумажных СМИ густо полился компромат на первых лиц государства, так что хотелось сказать: «Слушай, угомонись. Займись лучше своими делами, которых уже десятки уголовных томов». И когда уже явно «запахло керосином», когда его дорога этапом была в УФСИН-овских навигаторах, он продолжал кланяться на все стороны Запада, рассказывая про плохих русских. Чем тоже наскучил и там, как лающая на караван собака.
Если кто-то спрашивал себя, проживет ли он на «особом режиме» 19 лет, наверное, думали о билете в один конец. Но все равно жаль, что, не дожив трех месяцев до своего 48-летия, сердце привело его на обочину дороги.
Наверное сейчас с западной стороны немного пошумят (ушел борец, погас светочь), но поминать будут недолго. Возможно потому, что он боролся не по правде, а, видимо, из мести. Впрочем, судить его - это уже не земная задача. И возможно сегодня в Кирове лишь один человек помнит его молодым парнем с умным лицом и добрыми глазами.
