А также привлечь к уголовной ответственности следователя, по мнению Мокерова, будто бы мог «сфабриковавать в отношении него уголовное дело». И обвинить в вероятном «ложном доносе» мать семилетней девочки, которая якобы стала жертвой его домогательства.

При знакомстве с приговором, вынесенным Мокерову, обращаешь внимание на тот факт, что, вероятно, нет ни одного свидетеля, готового даже косвенно подтвердить, что осужденный когда-либо испытывал «нездоровый интерес» к ребенку или детям. При том что девочка, опрошенная в суде, будто бы «отрицала» рассказанную следствию «историю домогательства», пояснив, что говорила только то, что «велела сказать мама»: «Научила сказать, что дядя трогал за попу».

При том что откровение ребенка объяснялось просто: девочку передали на воспитание отцу, забрав у матери, «которую она могла бояться». Впрочем, как и маминого сожителя, который, по словам ребенка, якобы «маму бил». Кстати, биологический отец девочки, дававший показание в суде, будто бы также подтвердил, что дочь говорила о том, что «так сказать велела мама». Более того, пообщавшись с родными и соседями Максима, он уверен, что «парня могли оговорить из мести и желания беспрепятственно жить в его доме после ареста».

При том что судмедэкспертиза также отрицает наличие признаков «педофильных интересов» и прочих сексуальных расстройств у нынешнего осужденного. А обследование девочки показало, что ни физических, ни психических травм ей якобы не причинено: «Нет психического расстройства. Травм и телесных повреждений не причинено».

Согласно материалам уголовного дела и суда, Максим Мокеров, проживая в одном из домов Дачного переулка, еще летом 2021 года сдал одну из комнат в аренду, где поселилась молодая женщина с сожителем, за плечами которого 17 лет колонии, и ее малолетняя дочь. И в доме, кроме ребенка, склонность к «горячительным напиткам» будто бы имели все взрослые. Летом прошлого года хозяин предложил жильцам освободить помещение, за что арендаторша, как пояснил Мокеров, якобы и «обещала его посадить».

В том же июле в полицию обратилась женщина, сообщив о факте насилия над ребенком. В отношении Мокерова возбуждено уголовное дело, так как «пострадавшая девочка», которой тогда было шесть лет, рассказала, что была на кухне, где в кресле сидел дядя Максим, который отругал за то, что без спроса «лезет в чужой холодильник». И, когда «потерпевшая» выходила из кухни, чтобы пойти к маме, которая в тот момент мылась в душе, «дядя погладил ее попу». При том что девочка утверждала, что «дядя был полностью одет», и она ходила по дому в розовой футболке и красных штанишках.

Зато в протоколе допроса ребенка, рассказанная девочкой история, ею же позже опровергнутая, обрела «зловещие черты»: Мокеров, в целях удовлетворения своих сексуальных потребностей, воспользовавшись беспомощным состоянием потерпевшей, против воли девочки, своей рукой обхватил ее ягодицы и два раза сжал рукой. Совершив таким образом «действия сексуального характера». Правда стоит отметить, что «протокольная фраза» чаще вызывает у прочитавших удивление, чем понимание:

«То есть, Мокеров, около года общаясь с почти бесхозным ребенком, ни разу не пытался совершить действия «ненормального свойства». И, как представитель сильного пола, я хотел бы узнать, но не у осужденного, который был трижды женат, а у суда и следствия, как, по их мнению, осужденный, «однократно погладив сверху вниз ягодицу ребенка», достиг состояния «удовлетворения?» - делится мнением о приговоре известный юрист.

Кстати, жалоба Мокерова, отрицающего любые прикосновения к ребенку, уже направлена в апелляционный суд.