Рыдающему взахлеб ребенку удалось связаться с Newsler.ru, и сквозь слезы сказать, что якобы «дядя заставлял ее признаться» в том, что письмо Путину она писала не сама, а под диктовку бабушки или отца.

«Он говорил, что я вру, - продолжала, задыхаясь, плакать навзрыд, маленькая собеседница. - И твердил, что в моем письме президенту правильно расставлены запятые, которые за меня ставили взрослые... А я хорошо учусь».

Прибежавшая к школе бабушка, узнавшая о событиях от одноклассников внучки, сообщивших, что «ее забрал поговорить чужой дядя», лишь подтвердила по телефону то, что их не предупредили о «допросе ребенка», который велся лишь в присутствии учительницы. Судя по душевному состоянию обоих, пришлось договориться на более поздний разговор, когда все попробуют успокоиться.

О том, что происходило после уроков, в редакции узнали ближе к вечеру со слов представителя девочки и ее отца от юриста Татьяны Бажиной:

«Когда я примчалась к ним домой, школьница уже немного успокоилась и смогла сообщить подробности всего «разговора»... А это шок для любого взрослого и для каждого родителя. Если говорить в целом о моем впечатлении от услышанного, то, возможно, девочку принуждали сознаться в том, что она оболгала мать, от которой сбежала к бабушке еще в 8-летнем возрасте. Следователь, видимо, пытаясь «расколоть» ребенка, пояснил, что из-за сказанной на суде неправды (и уже записанном на видео «опросе»), ее мама сядет в тюрьму, и тогда ее направят в интернат. Ведь папе ее не отдадут: «...обоих родителей лишишься», - так как раньше он не сообщал в полицию об избиении дочери. А когда девочка вырастет, ее не примут на работу, так как мама судимая».

Еще одним приемом увещевания «юной лгуньи», со слов юриста, видимо, дабы добиться признания, что мама ее не била, а письмо написали взрослые, которые научили говорить плохое, стали слова следователя об «уже допрошенном 7-летнем братике», который сообщил, что «мама хорошая». Посильную поддержку следствию якобы оказывала и учительница, поинтересовавшаяся, отчего это девочка такая веселая, если идут суды... При этом именно эта педагогиня, наверняка знавшая, что ее ученица несколько лет живет с отцом и бабушкой и сбегает из школы каждый раз, когда приходит мать, вероятно, ни разу не попыталась выяснить, что происходит с ребенком. Или хотя бы поделиться сомнениями со школьным психологом.

Кстати, по мнению следователя, «подозреваемая во лжи девочка» говорит словами взрослых, так как не может знать, что такое экспертиза. Наверное не каждый взрослый сходу сформулирует верный ответ, но ребенок ответил, что «это такой дом, где мне будут задавать вопросы».

«Если любой взрослый вспомнит себя ребенком и тот ужас, когда обещали за непослушание отдать дяде-милиционеру или в приют, то очевидно, что в тот момент он был согласен на любые условия взрослых... Хотя, если даже вполне зрелому человеку угрожать, что отнимут родителей, он будет готов подписать все, что от него требуют. Но моя подзащитная стоит на своем: не хочу быть с мамой, а хочу жить с папой и бабушкой, а еще с братиком, который прибегает всегда голодный и с холодными ножками. Неужели кто-то считает, что ребенка, как служебную собаку, натаскали на такой стоицизм? Или под гипнозом, или иным воздействием внушили устойчивое недоверие к матери? А еще ужасно то, что среди всего педагогического коллектива не нашлось человека, кто бы оградил ребенка от «беседы с дядей», особенно в таком тоне. Может кто-то вспомнил, что для «опроса» 11-летнего человека надо получить разрешение у его родителей».

Как пояснила Татьяна Бажина, по ее мнению, видимо, пытаясь сделать из ребенка лгунью, которая «все наврала» суду, президенту и следствию, взрослые: педагоги, психологи, представители опеки, кстати, бывшие на всех судебных заседаниях, где рассматривалось заявление «об определении места жительства ребенка с матерью», и силовые структуры, - скорее всего «отгребают от себя». Тем более что «опека», видимо, сочла «достойным» ответ матери, заявившей, что спохватилась о дочери через три года ее отсутствия потому, что «это ее право».

Кстати, уполномоченный по правам ребенка, к которому отец девочки обратился с жалобой после «инцидента в школе», сообщил, что «дело на контроле». И еще, что есть месяц для подготовки ответа...

Впрочем и представитель Следственного комитета пообещал ребенку напоследок, что экспертизу придется проходить всем. В ведомстве наверное не знают, что экспертиза - дело добровольное: «Закон исключает возможность насильственного и принудительного применения. Но ставят перед фактом девочку, еще не достигшую подросткового возраста». Впрочем, «следственные и педагогические пассажи» про утрату родителей и жизнь в интернате весьма достойны очередного письма Путину, даже если ребенок наконец-то «признается» в том, что говорила неправду.